ДЖЕН МЭЙ

РОДИЛАСЬ

19 марта 1925 г.

МЕСТОЖИТЕЛЬСТВО

Джефферсонвилл, штат Индиана

 

Как ближайшая соседка, она имела 

уникальную возможность 

наблюдать за жизнью семьи Бранхам.

БРАНХАМЫ переехали на Эвинг Лэйн в 1948 году, а мы — в 1949. Из-за 

ошибки в изначальном топографическом межевании наши дома были 

построены довольно близко друг к другу, и в течение многих лет между 

нашими участками не было даже забора. Люди, ожидавшие встречи с 

почтенным Бранхамом, ходили как по его двору, так и по нашему, 

осматривая всё вокруг.

  Я — медсестра, а мой муж Ральф работал в агентстве компании “Шевроле” 

в центре Джефферсонвилла. Наша дочь Викки была сверстницей Сарры, 

и они часто играли вместе. Я вспоминаю то время, когда родилась 

Сарра, и люди, чтобы не беспокоить почтенного Бранхама, его жену 

и их новорождённого ребёнка, звонили нам домой. А ведь тогда у нас 

тоже был новорождённый ребёнок!

  В ТО ВРЕМЯ у нас не было прямой телефонной связи. Все 

междугородные звонки проходили через оператора, и иногда 

оператор, зная, что мы соседи почтенного Бранхама, звонил нам, когда 

не мог дозвониться на его номер. Мы бежали к нему сообщить, что ему 

звонят по междугородней линии, и он прибегал к нам, чтобы ответить 

на звонок.

  ОДНАЖДЫ, когда он собирался уехать за границу, я сделала ему 

необходимую прививку. К тому же, у него появилась аллергия, 

требовавшая ежедневных уколов, и я научила его, как при 

необходимости делать уколы самому себе. 

  У него был личный врач, который без ругательств не мог сказать 

и слова; таков уж был его нрав. И я не раз задавалась вопросом, 

как он общался с почтенным Бранхамом. Они были близкими 

друзьями, а также хорошо ладили как врач и пациент, но я полагаю, 

что этот врач при желании мог прилично выражаться.

  У ПОЧТЕННОГО Бранхама был паричок, который он иногда надевал, 

и однажды в воскресенье, придя из церкви домой, он не смог его снять. 

Он пришёл к нам и попросил меня помочь ему в этом. И вот 

представьте себе: он встал на колени, нагнувшись над ванной в нашей 

крошечной ванной комнате, чтобы мы намочили его голову водой и 

попытались снять парик. Зрелище было забавное, и после этого мы все 

долго смеялись!

  Он был хорошим семьянином; находясь дома, он был очень добр к детям. 

Выходя на задний двор, он играл с ними в грязи, затем поливал их из 

шланга и шёл купить им по стаканчику мороженого. Он действительно 

наслаждался временем, проводимым дома с семьёй.

  Почтенный Бранхам был и хорошим соседом. Он приносил нам белок, 

убитых на охоте, а мы делились с его семьёй овощами, выращенными 

на нашем огороде. Он уважал нашу личную жизнь, и мы делали всё, что 

могли, чтобы уважать личную жизнь его семьи.

  К ДОМУ почтенного Бранхама приезжало множество людей, временами 

они приезжали целыми автобусами; они хотели увидеться с ним, а также 

желали, чтобы за них была вознесена молитва, или приходили по другим 

причинам. Бывало так, что люди приезжали, и если его не было дома, у 

них не было возможности вернуться в город, чтобы попасть на автобус и 

возвратиться домой. Я приходила с работы домой, а люди сидели на 

крыльце моего дома, тогда мне приходилось отвозить их в город на 

автовокзал.

  Конечно, я не одобряла приезд такого количества посетителей. Я 

считаю, что Бранхамы имели право на личную жизнь. Вместе с тем я 

сочувственно относилась к этим людям, хотя и не верила так, как они. 

Я посещаю методистскую церковь.

  Бранхамы — хорошие люди, и мы всегда были довольны тем, что они 

были нашими дружелюбными соседями.